Интервью Протоиерея Димитрия Смирнова об угрозах: Не боюсь смерти, моего прадеда-священника расстреляли коммунисты

Интервью протоиерея Димитрия Смирнова телеканалу РенТВ об анонимной «народной воле», в которой он подробно и обстоятельно отвечает на все претензии этой новой никому неизвестной организации к русскому народу и Православной Церкви, на обещания развязать террор (заставить страдать) и на угрозы лично в его адрес.

Пресс-релиз по операции крестоповал

Автор Народная Воля, написано 27 августа 2012 г. в 9:58

Движение «Народная Воля» берет на себя ответственность за атаки 25 августа 2012 года на знаки идеологического отдела единоросовской бандгруппы — РПЦ. Порубка крестов РПЦ в поселке Смеловский Верхнеуральского района Челябинской области и в Архангельске, в городском округе Варавино-Фактория, являются частью проводимой нами операции против РПЦ под кодовым названием «Крестоповал», и были совершены боевым крылом нашего Движения, летучими боевыми отрядами «Неизвестные».

Эти атаки последовали в ответ:

• на заявления боевиков РПЦ о создании вооруженных дружин,
• на расправу РПЦ над беззащитными русскими девочками из PUSSY RIOT (англ. — взбесившиеся женские гениталии, ред.).
• на оскорбление Д.Смирновым видного деятеля русского Революционного движения Владимира Ильича Ленина (известный террорист — организатор геноцида русского народа, ред.).

Атака направлена исключительно на РПЦ, представляющую собой идеологический отдел единоросовской бандгруппы, и не направлена на православие как религию.

РПЦ заявляет, что они страдают от танцев трех русских девочек в своем поганом «храме», построенном на деньги мафии. Мы заявляем — вы еще не знаете, что такое страдать. Вы узнаете.

За каждый день жизни русских девочек Надежды Толоконниковой, Марии Алёхиной, Екатериной Самуцевич, потерянный по вашей вине в застенках вооруженных путинских бандформирований, вы будете страдать.

Мы требуем немедленного освобождения участниц группы PUSSY RIOT, атаки на РПЦ

— Вы прочитали пресс-релиз «Народной воли», что думаете по этому поводу?

Протоиерей Димитрий Смирнов:

— Ну так особенно думать еще некогда… но с другой стороны, я знаю такого писателя, Арутюнова, которого любители Ленина и коммунизма избивали до полусмерти за то, что он написал 5 книг про Ленина, где он рассказывает темные факты его биографии, до которых докопался сам, исследуя подлинники. Последнее нападение на него было в этом году, долго лежал в реанимации, а так всего более 20 покушений, причем и ножевые ранения, и стрельба по нему была, осталось добавить, что ему 80 с лишним лет, этому человеку.

Поэтому эти угрозы… я отношусь к ним серьезно, вполне возможно, что это не шутки, хотя написано таким сленгом, что можно предполагать, что это шутка такая хулиганская, но поживем — увидим.

Угроза — что мы все будем страдать. Но я начал страдать еще до того, как родился, потому что в 38 году расстреляли моего прадеда, священника, несколько позже — посадили при Сталине моего деда, но он остался жив, поэтому наша семья, в отличие от членов «Народной воли», достаточно хлебнула коммунизма. Моя мать в 16 лет вместе с сестрой, которой было 15, осталась без отца и матери, и они как-то выживали.

Поэтому если сравнить страдания этих двух девочек с теми страданиями, о которых говорится в этом пресс-релизе, тех тоже существ женского пола, которые живут в тюрьме с телевизором, с интернетом и с хорошим питанием, ситуация прояснится. Вообще, они ведь там улыбаются.

По сравнению с тем, что прошли мы… я сам 10 лет в бараке жил, прекрасно знаю плоды этого коммунизма, которые нам устроили те, за кого они ратуют. Если хотят меня прибить — ну, пожалуйста, я жизнь свою, уже, в общем, прожил. Видел столько, что на 10 человек хватит, особо по этому поводу не беспокоюсь. Чтобы умереть, надо еще сподобиться, поэтому если Богу угодно, ну что ж.

Ничего для меня удивительного нет, из моего рода было достаточно расстреляно людей ни в чем неповинных, и молодых, и старых, вот, и двоюродные, и троюродные, со всем русским народом. Страдали же не только большевики, которых Сталин всех укокошил. Страдали простые крестьяне, простые попы, сельские учителя, рабочие, офицеры, и солдаты. А разделить эту участь от руки потомков идейных — название хорошее, историческое, мы все про это читали — что ж.

Ну, с одной стороны, жалко, что, видать, люди молодые, а степень помраченности и пропагандированности очень серьезная. Я, наоборот, предложил бы с ними встретиться, поговорить, на цифру все записать, если у них есть какие-то аргументы, это можно все обсудить, а потом посмотреть. Потому что в том, что произошло в храме Христа Спасителя, Церковь не виновата. То, что эти женщины сидят — это не церковь им назначила срок, пусть идут громить тогда суды, судебных приставов, милицию. При чем тут Церковь?

— Они также говорят, что РПЦ — это идеологический центр единороссов?

— Пожалуйста, я спрошу, почему до сих пор 90 с лишним процентов храмов Русской Православной Церкви нам не принадлежат? Почему до сих пор святыни, которые всегда принадлежали Русской Церкви, — в музеях, и мы даже не можем ими пользоваться? Почему те храмы, которые их идеологи сломали и взорвали, мы восстанавливаем на свои средства? Собираем с миру по нитке, за исключением особенных памятников, которые имеют мировое значение, когда государство, так сказать, выделяет какие-то средства.

Все, что они говорят, — совершеннейшая неправда. Я всегда говорил и сейчас могу повторить, что правящий класс по отношению ко всему народу — он недружественный.

Если бы Русская Православная Церковь была бы каким-то идеологическим штабом Единой России, все было бы по-другому. Если бы этим директором был я, все было бы совершенно иначе.

Так в том и дело, мы на это не имеем никакого влияния, разве что через веру. Потому что 84% населения — крещеный народ. Степень воцерковленности у всех разная, в этом смысле есть влияние. При всем вдалбливании коммунистических догм с детского сада.

Я прошел детский сад, пятидневку, в каждой группе висел портрет дедушки Ленина. Но ничего с этим не вышло, я как только осознал себя как личность, это было года в 3–4, я уже начал молиться Богу, хотя меня этому не учили, было табу на это на все, хотя я был внуком священника. Мне никто даже не сказал, что его расстреляли просто за то, что он был священником. Просто об этом боялись говорить, можно было пойти вслед за ним.

Храм, в котором я служу, ребята, подобные этим, расписали метровыми буквами «Свободу Пусси Райот» и фашистские свастики нарисовали, они же не знают, что этот храм принадлежит государству.

Да, мы восстановили его из руин на свои средства, государство дало нам 0 рублей, 0 копеек. И мы тут служим. Сейчас уже через 20 лет ремонт производим. Но это государственное. Даже те иконы, которые мы купили, которые отреставрировали, которые написали вновь — они принадлежат государству. Вся вот эта вот передача, которую нам обещали — это еще в будущем. А в Москве еще около 30 храмов занято незнамо чем. Храм Всемилостивого Спаса, сейчас занимает его институт Станкин, эти помещения сдают в аренду и имеют с этого деньги.

Понимаете? Если бы мы были штабом Единой России, один звонок, и все было бы на месте. Хотя настоятель этого храма уже 15 лет бьется над тем, чтобы этот храм освободили.

Поэтому это все — заблуждения, клевета и пропаганда.

— По поводу «Народной воли». Как вы считаете, кто скрывается за этим названием?

— Какие-то двуногие существа, прямоходящие, я даже уверен в этом, потому что они владеют речью, а номер паспорта и фамилию, имя, отчество я не знаю, потому что если бы я знал, я бы сейчас съездил к ним.

— Вы больше никак не охарактеризуете их?

— А как охарактеризовать? Я же их не знаю. Познакомимся, тогда и расскажу.

— Как вы считаете, какие цели могут преследовать авторы вот такой информации?

— Ну, там так и написано, чтобы сделать нам больно. Сделали, это очень больно.

— Они пишут: «…пока вы не выполните все наши требования…».

— Но я не могу выполнить. У меня нет никаких прерогатив.

— Это не по адресу?

— Конечно. Допустим, я испугался, позвоню Александру Владимировичу, нашему министру юстиции, которому подчинена Федеральная служба исполнения наказания, и скажу, так и так, отпустите, я боюсь. Он скажет: отец Дмитрий, я ничего не могу сделать, тут постановление суда. Потому что это судебная власть.

Кому мне дальше звонить? Председателю городского суда? А он скажет, дело еще не пришло на рассмотрение. И по какому праву, уважаемый отец Димитрий, вы звоните, ведь судебная власть, она у нас независима.

В обращении, которое опубликовал Высший Церковный Совет, сказано, что мы призываем власть к тому, чтобы, если есть возможность, смягчить осужденным за панк-молебен наказание. Произошло хулиганство, о котором наше общество оповещено неправильно. Нам рассказывали про панк-молебен. Нам рассказывали про песню о том, чтобы освободить нас от Путина. Этого ничего в храме не было. Этот звук был подложен потом. Ролик был смонтирован из двух вещей: их похабной выходки в храме Христа Спасителя, плюс похабной выходки в храме, который именуется Елоховский собор. Это все соединено вместе и подложена вот эта песня, которая была записана раньше. Очевидцы, которые были в храме, говорили, что они ругались матом на Господа Бога и Пресвятую Богородицу, никакую аппаратуру не включали. Они имитировали игру на гитаре, была картинка. Понимаете?

И вот это их матершинное поведение — это и есть хулиганство. Никакого слова Путин и слова «патриарх» вообще там не звучало.

— То есть они оскорбляли святыни открытым образом?

— Да, за это их и осудили, дали очень скромненько, 2 годика. Есть еще апелляция. Все же очень просто, если они скажут «мы раскаиваемся, простите, мы так больше никогда не будем», я сам подпишу письмо президенту, который имеет право помиловать.

Но их же все устраивает. Еще год постоянного пиара, вы еще целый год будете ко мне ездить и спрашивать мое мнение, вот у них случился понос и они плохо себя чувствуют, а вот у нее заболела маленькая девочка, потому что простудилась, когда снимала очередную похабную выходку своей мамы на улице, ее продуло, она болеет. Так будет постоянно. Помимо премьер-министра Англии, будет еще звонить Барак Обама, что вот как там бедные наши соратники по борьбе с христианством, как они себя чувствуют.

Но у них нет сожаления, я видел счастливые лица, улыбающиеся… Почему мы должны их освобождать, когда вот на этом диване сидели адвокаты и говорили: адвокаты группы Толоконниковой сделали все, чтобы их посадить. К ним подходили иностранные журналисты и говорили «мы уходим». Почему? Да потому, что их адвокаты так все сделали, чтобы они сели. Просто заведомо. То есть это от начала до конца есть акция. В ней никто не пострадал, кроме меня, но я от лица всех верующих говорю, все пострадали, и опять мы виноваты. Опять пилить кресты, угрожать?

— Может, это очередная попытка «Народной воли» сделать себе рекламу?

— Поживем-увидим, вы знаете, когда они написали на нашем храме огромные буквы, мы на этом деньги потеряли. Несколько десятков тысяч, чтобы вызвать машину и это все отмыть. Уже ущерб материальный, но еще дверь в моем подъезде расписали, знают, где я живу. Чтобы я понял, там было написано «Истины нет, все позволено». Та же надпись была написана на контейнере рядом с моим автомобилем. Знают и мой автомобиль. В тот же самый день.

Ну что гадать, я уже не в таком возрасте. Гадателей у нас по телевидению и так полно, гадают на разных гущах. Я стараюсь быть человеком трезвым.

— Понятно. Можете тогда рассказать про судьбу вооруженной дружины?

— Судьбу собираюсь узнать в четверг. Мне позвонил их глава, этих ребят, захотел встретиться, я говорю, давайте, приходите, потому что мы об этом ничего не знаем. Мы запишем, выложим в мультиблоге, милости просим.

Это такая народная инициатива. Как все народные инициативы, она мною приветствуются. Большая благодарность нашему министру, что уже принято решение, разошлось по всему МВД, чтобы патрулирование приблизилось к храмам, это для нас очень ценно. Большая благодарность.