Проповедь в неделю святителя Григория Паламы

Протоиерей Александр Мень

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Второе воскресенье Великого поста Церковь посвящает памяти святителя Григория Паламы, покровителя христианских молчальников и молитвенников, которых называли в старину безмолвниками, подвижниками. Они старались сохранять тишину в сердце, скрываясь в далеких обителях на горе Афон, отрезанные от всего мира морем, скалами. В пещерах, где они жили, многие живут и до сих пор. Почему же именно этого святого, покровителя молчальников, мы прославляем сегодня во дни Великого поста? Потому что именно в это время нам важно узнать или напомнить себе о значении молчания и безмолвия.

Какова наша жизнь? Она проходит всегда в бесконечном шуме и суете. Весь быт современного человека сопровождается массой звуков, шумами окружающей жизни. Человек, особенно живущий в городе, постоянно слышит шум: ревут автомобили, идут толпы. Врачи говорят, что это разрушает здоровье людей. Но мы с вами будем говорить о другом. Это рассеивает наше душевное сосредоточение, мы с вами уже отвыкли от тишины. Многие из нас, оказавшись дома на мгновение в тишине, уже чувствуют себя неловко и неспокойно. В голове у нас постоянно какие-то праздные мысли, и вместе мы не можем спокойно помолчать, а сколько лишних слов… И вся эта сумятица, суета, пожирающая нашу жизнь, не дает человеку обратиться к себе, вспомнить самое главное, прийти в себя. Сутолока продолжается до самого последнего нашего издыхания.

Иногда, когда болезнь жесткой рукой остановит наш бег, прикует нас к постели, и мы вдруг окажемся оторванными от всеобщего бега, нам удастся побыть наедине с собой. В такие минуты мы начинаем думать. А для чего же мы жили? Куда бежали? Чего ради торопились? Откуда этот шум в сердце, в мыслях, вокруг? Не надо ли было раньше хотя бы изредка искать себе несколько минуток внутреннего покоя, внутренней тишины? Как может прийти Божественная благодать к человеку, как может она его осенить и озарить, когда он оглушен, когда он слеп и в своем беге не отдает себе отчета, куда и зачем он бежит, и не слышит голоса Божия.

Голос Божий звучит всегда в тишине. Если вы хотите его услышать, постарайтесь вырвать из суток хотя бы несколько мгновений. Для этого нам Церковь дает правило: несколько минут прочесть молитвы, прийти в себя и подумать, каков был мой прошедший день? Каков будет мой следующий день? Для чего все это? Это важно, так важно… Кто хочет узнать волю Божию, ищите тишины.

Кто хочет собрать свои мысли и чувства — ищите тишины, потому что наши мысли и чувства разбегаются, не подчиняются нам, мы живем всегда в рассеянности. Но истинная духовная жизнь человека происходит только в собранности. Надо собрать свои мысли и чувства в тихий очаг в глубине сердца, чтобы там наступило молчание, в котором Бог произносит Свое Слово, обращенное к тебе. Если мы не будем заставлять, принуждать себя к молчанию, если мы останемся подвластны житейскому шуму, бесконечному бегу, то у нас вся жизнь пройдет на поверхности, без глубины, без духовности, без настоящей встречи с Господом.

Вот для чего нам следует вспомнить о молчальниках, вот почему Церковь призывает нас бороться с пустословием, празднословием, напрасной болтовней, употреблением дара языка во зло себе. «Положи, Господи, хранение устам моим, у дверь ограждения о устах моих», — говорит нам Священное Писание. Вот об этом мы молимся, мы просим Господа, а Он ждет от нас, чтобы и мы поучаствовали, чтобы захотели этого, чтобы мы получили дар Божий — молчание в тишине Его благословения.

Аминь.

Ангелы или люди?

Рубан Ю.И.

Второе воскресенье Великого поста (28 февраля в 2010 г.) и следующие за ним будние дни (по 6 марта включительно) посвящены памяти византийского богослова и иерарха святителя Григория Паламы (1296–1359), архиепископа Фессалоникийского (Солунского). Назвав его именем следующий за «Неделей Торжества Православия» календарный период, Православная Церковь засвидетельствовала тем самым высшую ценность и отличительную особенность той мистической традиции, которой святой Григорий дал окончательное философское завершение. Эта одна из утонченнейших форм христианской мистики, имевшая к тому времени многовековую традицию, носит название «исихазм» (от греческого исихиа — «покой», «безмолвие»), или, в честь его систематизатора, — «паламизм».

Умное делание» и духовное созерцание исихастов резко отличалось от чисто умозрительного философского созерцания. Здесь — не пассивное или высокомерное, но деятельное и творческое созерцание, в процессе которого отдавшийся ему человек переформировывает сам себя, становясь на путь бесконечного духовно-нравственного совершенствования. Достигший высокой стадии просветления человек преображается, становясь проводником зримых божественных энергий, или «фаворского света». Это значит, что в высших проявлениях духовной жизни человека реально участвует и его тело. Именно телесность, — утверждает святитель Григорий Палама, — дает человеку преимущество перед бестелесными ангелами! Отсюда и предельно высокая оценка телесной стороны человеческого бытия (и человеческой культуры в целом), резко отличающая истинное Христианство — как религию Боговоплощения и Вочеловечения! — от различных псевдоаскетических («скопческих») течений и тупиковых мистических традиций «развоплощения» и «угасания» (нирваны).

Неудивительно, что исихазм оказывается в центре культуры Православия, а его тесная связь с эстетической сферой хорошо знакома нам не только по византийским образцам. Исихастами были преподобный Андрей Рублев, Феофан Грек и многие другие. Нить исихастской традиции протянулась вплоть до св. Серафима Саровского, и мы не можем утверждать, что она оборвалась после него. Византийская эстетика исихазма после падения Византии многие столетия питала духовную культуру православных стран, и уже в XX веке выдающиеся российские мыслители священник Павел Флоренский и протоиерей Сергий Булгаков пытались решить сформулированные ей задачи.