Ключ к пониманию богослужебных текстов

Публикуемая ниже научная работа «Роль повторов и парадокса в раскрытии образа Преподобного Сергия Радонежского (на материале „Жития Преподобного Сергия“ Епифания Премудрого)» — это доклад Моргуновой Елены Викторовны, преподавателя литературы Первого городского общеобразовательного лицея г. Петропавловск, прочитанный на установочном семинаре законучителей Петропавловской и Булаевской епархии 6—7 октября 2012 года.

Данная работа позолит Вам лучше понимать то, что Вы слышите на богослужении. Особенности текста Жития совпадают с особенностями текстов, которые мы ежеднено слышим в храме за богослужением. Сложность их восприятия заключается не только в обилии незнакомых слов, но и в использовании особых поэтических приёмов. Их анализу и посвящён публикуемый ниже доклад.

Автор основывается на исследованиях таких классиков отечественной филологической науки, как В. О. Ключевский, В. Н. Топоров, С. С. Аверинцев. Текст приводится в сокращённом варианте, оптимизированном для широкого круга читателей.

Часто боголужебные тексты считаются скучными и статичными, данное исследование даёт новый, более глубокий взгляд на них как на динамичное поэтическое произведение.

Чтение и понимание богослужебных текстов — это духовный и интеллектуальный труд. Основные мысли в них доступны всякому, даже ребёнку, но нужно трудиться для их более глубокого осмысления. Тексты богослужения никогда не наскучат, потому что в них всегда можно открыть для себя что-то новое, глубина их содержания поразительна.

Роль повторов и парадокса в раскрытии образа Преподобного Сергия Радонежского (на материале «Жития Преподобного Сергия» Епифания Премудрого)

В художественной литературе сохранилось несколько произведений, где упоминается Преподобный Сергий: «Повесть о разорении Рязани Батыем», «Сказание о разоренииБатыем Киева», «Слово о погибели Рускыя Земли», «Сказание о Мамаевом побоище», «Задонщина», «Повесть о взятии Царьграда». Наиболее ёмко и полно образ святого представлен в «Житии…» Епифания Премудрого.

Витийство — «плетение словес» — это художественная манера Епифания, посредством которой он создаёт тексты со сложной структурой. В структуре Жития Сергия Радонежского особенно выделяется такое стилистическое средство, как повтор. Именно на повторах Епифаний Премудрый строит свой стиль — «плетение словес».

Во-первых, характерным признаком епифаниева стиля является так называемый семантический повтор, то есть повтор синонимов. Излюбленный приём Епифания — нанизывание синонимов, обозначение какого-то лица, предмета или понятия не конкретным словом, а целым рядом слов с близкими значениями.

Первый длинный синонимический ряд встречаем в главе «О пострижении святого»: «Того уединение, и дръзновение, и стенание, прошение и всегдашнее моление… слезы теплыя, плаканиа душевнаа, молитвы непрестаныа, стояниа всенедельнаа». Общая сема здесь: «горячая молитва».

Для Епифания мирской период жизни Сергия важен и нуждается в подробном изложении. Но несравненно важнее монашеское житие преподобного, которое должно быть описано возвышенно, наиболее благоукрашенным и витиеватым стилем.

Разновидность семантического повтора — корневой повтор, то есть повтор в тексте или фрагменте однокоренных слов. Корневые повторы делают прозу более звучной и поэтичной, заставляя слова эхом звучать в предложении.

У Епифания они служат, во-первых, средством усиления и утверждения какой-либо мысли. Так, например, подчёркивается доброта и благородство Сергия: «Отрок же предобрый, предобраго родителя сын…, иже от родителей доброродных и благоверных произыде, добра бо корене добра и отрасль расте, добру кореню…, якоже сад благородный показася, и яко плод благоплодный процвете, бысть отрочадобролетно и благопотребно…».

Во-вторых, корневой повтор нередко служит в Житии для создания противопоставлений: «неудобь исповедимую повем повесть, не вема, елма же чрез есть нашу силу творимое». Здесь используется корень «ве» глагола «ведати» — знать.

Этот приём роднит Житие Сергия с гимнографическими текстами, так как на повторении и противопоставлении однокоренных слов построены многие образные выражения богослужебных произведений.

С помощью корневого повтора автор подчёркивает взаимонаправленность действий субъекта и объекта, как правило, человека и Бога или земного человека и небесного, то есть святого: «Весть бо Господь славити славящая Его и благословляти благословящая Его…».

Повтор в приведённом примере заостряет внимание на содействии и взаимодействии небесного и земного: поскольку дольнее движется к горнему, настолько горнее спускается к дольнему. Такое словоупотребление может иметь сакральный (священный, относящийся к религиозному культу) смысл и отправлять читателя к богословским текстам.

Многократное повторение слова «един» заставляет нас глубоко вникнуть в его суть для уяснения всех его смыслов и формирования устойчивого образа Сергия как отшельника.

Ещё одна разновидность семантических повторов — повтор тропов (в первую очередь метафор). Автор вводит в текст многочисленные образные выражения, эпитеты, сравнения. Это даёт возможность проследить представления агиографа и формировании личности святого.

В предисловии Епифаний чаще всего связывает образ святого Сергия с понятием дара: «Должны есмы благодарити Бога о всём, еже дарова нам такова старца свята»; «слава Богу о неизреченном Его даре» и так далее. Сергий для Епифания — это дар от Бога нашей грешной земле.

Для глав, описывающих детство и отрочество святого, характерны эпитеты «благородный», «чудный» или «дивный», «избранный» и особенно «добрый» или «благой». Автор подчёркивает, что именно доброта является началом святой жизни.

В главах о жизни юного Сергия неоднократно возникает слово «знамение». Агиограф подчёркивает, что на Сергия, как на избранного ещё до рождения, Бог указывает людям ещё до рождения. Вся мирская жизнь Сергия пронизана божественными указаниями на будущий славный подвиг. Каждый рассказ о таких «знамениях» автор завершает одной и той же фразой: «Еже и бысть». Повторение этой фразы обращает внимание читателя на то, что будет после, во время монашеского жития Сергия, то есть в тот период жизни, который для автора, как монаха, обладает несомненно большей ценностью. Автор устремлён к тому, что и случится («еже и бысть») в последующем.

В части текста, описывающей иноческий и игуменский периоды жизни святого, агиограф использует два эпитета: «блаженный» и «преподобный». Слово «преподобный» возникает, когда говорится о юношеском желании Сергия постричься: «Сам же преподобный юноша зело желаше мнишеского жития». Очевидно, что для автора преподобие и блаженство — неотъемлемые качества иноческой жизни; до монашества — по Епифанию — назвать человека преподобным нельзя. «Добрый» отрок превращается в «преподобного» только после пострига.

В похвальном слове Сергию встречаем большое разннообразие метафорических наименований святого. Поэтические иносказания можно разбить на несколько групп по признакам, переносимым на образ Сергия.

1. Иносказания со световой символикой: «Яко светило светлое възсиа посреди тмы и мрака» и так далее. В картине мира писателя XV века светоносность является главным качеством святого, неся сакральное понимание света.
2. Иносказания, связывающие представление о Сергии с понятием о благоухании.
3. Описание внутренней красоты преподобного посредством сравнений с цветами и деревьями.
4. Сравнение Сергия с драгоценными металлами и камнями, в котором можно ещё раз увидеть изображение внутренней красоты и светоносности преподобного.
5. Иносказания, общей семой которых является твёрдость и стойкость.
6. Иносказания с общей семой «плодоносность»: «Яко виноград плодоносен… яко грозд многоплоден».
7. Представления о преподобном, связанные с понятием сладости: «Яко сладкый источник» и так далее.
8. Сергий как тайна, глубоко скрытая от посторонних глаз: «Яко луча, тайно сияющи».

На основании этих наблюдений можно выделить несколько понятий, которые для автора неотделимы от представления о совершенстве: светоносность, благоуханность, красота, драгоценность, твёрдость, плодоносность, сладость и тайна (понятия расположены в порядке убывающей частотности употребления их в тексте).

Итак, повтор тропов в повествовании позволяет проследить движение образа Сергия. Традиционно считается, что жанр древнерусского жития предполагает построение достаточно статичной фигуры главного героя. У Епифания же мы видим движение образа преподобного, которое можно представить так:

ПРЕДИСЛОВИЕ: Сергий как дар свыше, данный людям для их пользы.

ГЛАВЫ О МИРСКОЙ ЖИЗНИ СВЯТОГО: Сергий как добрый, чудный, избранный отрок;

ГЛАВЫ О МОНАШЕСКОЙ ЖИЗНИ: Сергий как блаженный и преподобный, Сергий — пастырь;

ПОХВАЛЬНОЕ СЛОВО: образ Сергия связан с представлениями о свете, благоухании, сладости, красоте, тайне и плодоносности.

Особого внимания заслуживают деривационные и синтаксические повторы.

Деривационный повтор — это повтор слов, построенных по одной и той же словообразовательной модели. Епифаний Премудрый, как правило, пользуется этим приёмом для создания глагольной рифмы, с которой он был знаком из богослужебных текстов: «Что мя въпрошаеши и вскую мя искушаеши и истязуеши?»

Синтаксический повтор — это повтор синтаксических конструкций одной структуры или их частей. Излюбленная синтаксическая структура Епифания — длинные (как правило, сложносочинённые или содержащие однородные члены) предложения с постановкой главного слова на последнем месте: «Пребых убо неколико лет… недоумением погружаяся, и печалию оскорбляяся, и умом удивляяся, и желанием побеждаася».

В результате такого расположения обусловливается появление спокойной, повествовательной интонации. Такая конструкция встречается в Житии многократно.

Все эти стилистические конструкции делают язык Епифания настолько лиричным, что можно говорить о смешении в житии прозы и поэзии, о ритмичности и наличии рифмы в отдельных фрагментах произведения.

Для Жития характерен ещё и парадокс как изобразительно-выразительное средство языка. Парадоксальное соединение молчания и слова подводит нас к особенности средневекового мировосприятия. Под добродетельным безмолвием Сергия понимается совершение внутренней непрестанной молитвы: внешнее МОЛЧАНИЕ монаха есть непрерывный внутренний РАЗГОВОР с Богом.

Для древнерусского книжника текстовые парадоксы становятся средством выражения восторга перед божественной премудростью, которая превосходит человеческое мышление. для современной литературы парадоксальное — это нечто не похожее на реальность, непонятное, а потому комичное. В древнерусской литературе тоже явление оценивается противоположным образом: парадоксальное не похоже на реальность, диссонирует с обычными представлениями, непонятно, превышает меру человеческого разумения, и потому свято.

Парадокс в средневековье призван описывать то, что касается вершин человеческого духа. Внутренний духовный мир человека, держащийся на отношениях парадокса, является для древнерусского агиографа чудом, таинством.

Вывод: не оставив потомкам ни одной строчки, преподобный Сергий Радонежский стремился к «жизни во Христе», ввёл идею и прктику «высокого жития», как реальный пример нравственного совершенства, как некий общечеловеческий идеал. Потому всю его жизнь следует рассматривать как учение святого.

Незадолго до смерти, Сергий Радонежский заповедал своим инокам «иметь чистоту душевную и телесную и любовь нелицемерную», «смирением украшать себя», «единомыслие друг с другом хранить», «ни во сто ставить честь и славу жизни этой, но вместо этого от Бога воздаяния ожидать, небесных вечных благ наслаждения». В этом завещании, в краткой форме, выражены все главные составляющие идеи «высокого жития», каковым является жизнь Преподобного Сергия Радонежского.